В конце марта на Мантуровском участке заповедника «Кологривский лес» работал фотограф Александр Камшуков. Он приехал к нам в качестве волонтёра. Александр Викторович – фотограф и журналист. Он оставил нам не только фотографии, но и интересный репортаж о своих впечатлениях от посещения «Кологривского леса». Предлагаем его вашему вниманию.
27-28 марта 2021 года. Кордон – пост лесной стражи. К нему час езды на снегоходах по узкой малонаезженной лесной дороге от деревни Леонтьево. Вокруг глубокий снег, шаг в сторону, и ухаешь по бедро в сугроб. С утра морозно, но с каждой минутой прибавляет тепло, снег валится (исчезает морозная корка, появляется влажная рыхлость).
Кордон Мантуровского участка государственного природного заповедника «Кологривский лес», к которому мы пробираемся на двух снегоходах, стоит у извилины речки, здесь, на её берегах, когда-то была деревня. Следов от деревни уже и в помине нет. Крепкий жилой дом, баня построены руками инспекторов отдела охраны заповедника, электричество от генератора. Костровое место – кухня на воздухе, питьевая вода прямо из речки. Рядом дровник с полуметровыми поленьями, где я с удовольствием раззудил плечо перед вечерней баней!
А пока мы проезжаем ещё одно заброшенное село. Кастово. Тоже вдоль реки, которая кормила лесосплавом не одно Кастово, а и многие другие деревни. Остался один дом внешне крепкий, но точно не жилец. Было две тысячи жителей, две школы, пекарня… – сейчас ничего нет, нет и точки на карте.
Солнце всё выше, а лес по-прежнему безмолвен, глухари иногда срываются в лёт, не успеваю ухватить объективом этих красавцев. На ходу проскакиваем старый кордон – избушку с раскрытой дверью. Не так давно инспекторы ютились там, теперь здесь место вынужденной ночёвки в пути. Иногда дорогу пересекают глубокие, похожие на человеческие, следы – это лось, сохатый, великан, мощь, сила, красота!
За рулём моего снегохода Сергей Вячеславович Гладунцов, старший госинспектор Мантуровского участка. Он везде и во всём, и строительство кордона – тоже его инициатива, настойчивость, организация. Теперь есть костяк из инспекторов, есть, на кого опереться, – так говорит он сам.
Управлять снегоходом даже не по целине тоже непросто, постоянно нужно удерживать равновесие, резко балансируя телом, чтобы не зарыться носом в рыхлый снег, из которого с каждым градусом тепла всё сложнее выезжать. Градусник на кордоне показывает плюс пять, ночью будет минус восемь.
Борща из кострового котелка, и скорее в лес, пока снег позволяет. Небо безумно голубое, солнце невероятно слепит, чёрный глухарь взлетает совсем рядом, из-за сугроба, и опять уходит от объектива. Только однажды молоденькая глухарка попозировала и так и эдак, в проходку. Улетела. «Спасибо, красавица!» – крикнул вдогонку.
В 70-х годах 20 века в этих местах был сильнейший пожар, выгорела огромная территория, поэтому сейчас вокруг, в основном, молодые леса. В них нет ещё индивидуальности, таинственности, матёрости, но это – настоящий дом для диких животных, который нужно охранять всеми силами, в том числе и от человека, вольных или невольных результатов его деятельности. Не навредить! – главный принцип.
Мне повезло, в первый же день я увидел сохатого, лосиху и телёнка. Слово «телёнок» не вяжется, хочется сказать «лосёнок». Я хорошо увидел морду мощного быка, и сразу они резко сорвались с места и ушли в низину. Но даже на этом расстоянии, метров сто, я почувствовал силу этих громадин. Увидеть – увидел, но не зафиксировал. И на этом спасибо. Первая остановка, и мы перешли на охотничьи широкие лыжи. Вот и пригодились мне утеплённые, водонепроницаемые, с завязками, высокие сапоги, привезённые из Москвы, потому что иначе набрал бы мокрого снега по самые уши.
Всё больше лосиных следов, их лёжек, помёта, сломанных сохатыми поверху молодых хвойных деревьев. Огромнейшая поляна среди лесного массива была испещрена их следами. Опытный человек, безусловно, как открытую книгу, читает эти буквы-следы. Сергей меня сопровождает повсюду, и он же читает для меня лесную книгу о метках на деревьях, о следах животных, об их повадках, о птичьих нравах, о лесных угодьях. Потому что он любит лес и его обитателей.
Среди нас есть разные люди. Одни уничтожают природу, другие защищают. Это странно, мы ведь относим себя к животному миру, а там целесообразность – главный принцип. Сытый зверь не будет убивать, птица лишнего не склюёт, даже насекомое обладает инстинктом, который превосходит безумный человеческий разум.
За два световых дня мне, конечно, не удалось снять ни животных, ни птиц – для этого нужно время и более тщательная подготовка – но мне удалось насладиться эфиром сосновых лесов, простором молодого леса, разнообразием ландшафта.
Около самого кордона, в русле реки оказался лосиный водопой, речка с такой быстротой подтаивала, что снег уходил под воду, не успев растаять, и образовались лужи. Здесь же лоси похватали верхушки подлеска. Тут же и бобры оставили свой фирменный след от зубов на деревьях. И мелкая птичка прилетела на кордон осматривать самодельный скворечник из берёзового полена. Всё больше капало с крыши, было плюс восемь и одновременно начинало подмерзать в тени.
Через час, уже в сумерках, мы подъезжали к деревне по лесу. Ревел мотор, а справа, между высоких сосен, прыгал круглый диск луны. Было полнолуние.
Александр Камшуков. Москва
